СМОТРИМ И ВИДИМ: ОТОБРАЖЕНИЕ ЦВЕТОВ ПРЕДМЕТОВ

А.А.Гришаев, независимый исследователь

1. Сказки про три типа колбочек.

Цветовое визуальное восприятие является гораздо более информативным, чем чёрно-белое – точнее говоря, «в оттенках серого», или ахроматическое. Так, надпись, прекрасно видимая при дневном освещении, поскольку её цвет отличается от цвета фона, на котором она выполнена, может быть незаметна в условиях сумерек, когда цветовое зрение не работает – если эта надпись и фон видятся в одном и том же оттенке серого.

Вопрос о том, как у нас работает цветовосприятие, издавна волновал мыслителей и исследователей. Однако, принятые сегодня в официальной науке представления по этому вопросу – на основе трёхкомпонентной модели цветового зрения – не только не имеют прямых подтверждений практическими исследованиями зрительного аппарата человека, но и, более того, опровергаются этими практическими исследованиями. Поэтому адекватная модель нашего цветового зрения – до сих пор востребована.

Надёжно установлено, что не все светочувствительные клетки сетчатки задействованы в цветовом зрении. Палочки – которых гораздо больше, чем колбочек – в нём не задействованы, будучи приспособлены для работы в условиях слабых световых потоков: в сумерках и ночью. За цветовое же зрение, в условиях дневного освещения, отвечают колбочки. Согласно трёхкомпонентной модели, в сетчатке должны быть три типа колбочек, имеющих три различающихся пика поглощения света, которые соответствуют трём главным длинам волн видимого света – а наши ощущения того или иного цвета определяются соотношениями между количествами срабатывающих колбочек того, другого и третьего типов.

Считается, что эта модель не может быть неверной, поскольку на этом же принципе созданы различные технические устройства – как цветовоспринимающие (цветные светочувствительные матрицы), так и цветовоспроизводящие (от электронно-лучевых цветных кинескопов до современных светодиодных дисплеев). В этих технических устройствах, работа со всей цветовой палитрой обеспечивается, действительно, тремя типами либо миниатюрных приёмников, либо миниатюрных излучателей света – с тремя фиксированными длинами волн.

Но успешная работа этих устройств отнюдь не доказывает того, что и глаза позволяют нам видеть цвета потому, что содержат три типа колбочек! Серьёзные сомнения насчёт наличия трёх типов колбочек вызывает, например, такой аргумент: на сетчатке область т.н. жёлтого пятна, обеспечивающая наиболее острое зрение, состоит, практически, сплошь из колбочек – но при том или ином монохроматическом освещении, когда часть из разнотипных колбочек должна быть не задействована, острота зрения ничуть не снижается!

А что говорят исследования нашего зрительного аппарата? Вот, Д.Хьюбел пишет: «Решающие эксперименты, прямо и недвусмысленно подтвердившие, наконец, идею… о том, что цвет должен определяться мозаикой трех видов детекторов в сетчатке, были проведены в 1959 году... Применялись в основном психофизические методы: ученые выясняли, какие цветовые ощущения вызывают различные смеси монохроматических лучей, как влияет на цветовое зрение избирательное обесцвечивание рецепторов под действием монохроматического света, а также исследовали цветовую слепоту» [1]. Но где же здесь «прямое и недвусмысленное» подтверждение наличия «трёх видов детекторов в сетчатке»? Для такого подтверждения, каждый из этих трёх типов детекторов следовало бы выделить и исследовать по отдельности – а «психофизические методы» здесь ничем не помогут. Мы заостряем внимание на этой проблеме вот почему. «Йодопсин — общее название зрительных пигментов колбочек. Существует три типа йодопсина: хлоролаб («зелёный»), эритролаб («красный») и цианолаб («синий»)… первый из них имеет максимум поглощения, соответствующий жёлто-зеленой (около 540 нм), а второй жёлто-красной (около 570 нм) частям спектра. Обращает на себя внимание тот факт, что их максимумы поглощения расположены рядом. Это не соответствует принятым «основным» цветам и не согласуется с основными принципами трёхкомпонентной модели. Третий, гипотетический пигмент, чувствительный к фиолетово-синей области спектра, заранее получивший название цианолаб, на сегодняшний день так и не найден» [2]. И, о том же: «Обнаружить присутствие третьего (теоретически предсказанного синечувствительного пигмента) «цианолаба», который (по трёхкомпонентной теории цветового зрения) содержится в третьем "приёмнике", не удалось…» [3]. Впрочем, были отчаянные попытки доказать наличие «синих» колбочек в сетчатке: «синяя колбочка была обнаружена… в 1987 г. Было выяснено, что наибольшей концентрации синие колбочки достигают на периферии фовеальной области [т.е., жёлтого пятна] (15% от всего количества колбочек), а наименьшей – в ее центре (3–5%)» [4]. Но вот комментарии: «спектр поглощения так никем и не выделенного, синего пигмента (цианолаб), исследованного только по спектрам поглощения тканей, полностью совпадает со спектром обесцвеченного разложенного родопсина в палочках… Исходя из уровня спектра поглощения в синей области спектра, некоторые исследователи теоретически «подсчитали» и количество синих «приёмников», расположенных в области жёлтого пятна – 3% от общего числа. При этом они опирались не на гистологические исследования, а только на спектральные исследования сетчатки» [3].

Таким образом, если исходить не из теоретических заверений, а из результатов практических исследований, то «синих» колбочек, требуемых трёхкомпонентной моделью цветового зрения, в сетчатке физически нет – отчего эта модель сильно обесценивается. Каким образом мы воспринимаем монохроматический фиолетовый цвет – если пики поглощения пигментов в колбочках далеки от фиолетовой области?

Но смертельный удар трёхкомпонентной модели цветового зрения был нанесён тем, что «найти какую-либо разницу между колбочками в сетчатке глаза не удалось, не удалось и доказать наличие в каждой колбочке только одного типа пигмента. Более того, было признано, что в колбочке одновременно находятся пигменты хлоролаб и эритролаб» [2]. Исследователи ещё в 1964 году (!) «не нашли синих колбочек с гипотетическим пигментом «цианолаб», но зато обнаружили, что пигменты эритролаб и хлоролаб содержатся во всех без исключения колбочках» [4].

Это значит, что в человеческом глазе нет не то чтобы трёх, но даже и двух различных типов светочувствительных клеток, отвечающих за цветовосприятие: все колбочки являются однотипными, имея одинаковые спектры поглощения! Надо как следует осознать эту горькую правду – чтобы появились шансы на постижение того, как на самом деле работает наше цветовое зрение.

Перед тем как изложить нашу версию ответа на этот вопрос, обратим внимание на то, что мы воспринимаем цвета не только с помощью глаз!

2. О режимах видения без помощи глаз.

Когда мы видим с помощью глаз, визуальные образы продуцируются нашим зрительным аппаратом при сотрудничестве двух его сегментов: аппаратной части, т.е. глаз, с их оптическими свойствами, и обрабатывающей части, т.е. зрительного процессора [5], с его алгоритмами обработки данных. Визуальные образы являются выходными продуктами зрительного процессора, и цвет, видимый у визуального образа предмета, тоже продуцируется зрительным процессором – как и видимая форма этого предмета [6]. Важно, что визуальный образ создаётся зрительным процессором при непременном осмыслении отображаемого предмета [5] – осмысленный образ называется мыслеобразом.

О том, что ключевую роль при продуцировании видимого цвета у визуального мыслеобраза играет именно обработчик данных, свидетельствует, например, феномен бинокулярного восприятия цветов. Если смотреть, через две трубки, левым глазом на цветовое поле одного цвета, а правым глазом – на цветовое поле другого цвета, то при совмещении двух цветовых пятен, видимых разными глазами, в области этого совмещения видится третий цвет, который является результатом смешения «левого» и «правого» цветов. Этот феномен показывает, что видимые нами с помощью глаз цвета предметов не только не присущи самим предметам, но и не порождаются в глазах: они порождаются в результате обработки потока нервных импульсов, идущих из глаз по волокнам зрительных нервов.

Вместе с тем, есть режимы восприятия визуальных образов, при которых мы обходимся без помощи глаз и без потоков идущих от них нервных импульсов. Об этих режимах мы уже говорили в работе [6], здесь же кратко их перечислим.

Самый известный из них – это режим восприятия обычных сновидений. Если в сновидении присутствуют цвета, то, как правило, цветовая палитра сновидений совпадает с цветовой палитрой, воспринимаемой с помощью глаз наяву. При врождённом дальтонизме, когда субъект видит часть цветов ахроматически (в оттенках серого), такой же дальтонизм проявляется и в его сновидениях. Если же дальтонизм вдруг приобретается (например, в результате инсульта) при наличии достаточно большого опыта нормального цветового видения, то цветовая палитра сновидений может медленно деградировать, приближаясь к урезанной цветовой палитре, видимой теперь в состоянии бодрствования.

То, что в обычных сновидениях мы видим такие же цвета, какие мы видим с помощью глаз наяву – это очень важная подсказка. Если одно и то же цветоощущение возникает и в результате обработки потоков нервных импульсов, идущих от глаз, и без обработки этих потоков – то формат входных данных для зрительного процессора, на основе которых он продуцирует цветоощущения, одинаков для обоих этих случаев. И если исходить из того, что зрительный процессор находится не в головном мозге субъекта, не в его физическом теле и вообще не в физическом мире, а является частью биологического программного обеспечения субъекта [5], т.е. инструментом его души, то и выходные продукты зрительного процессора – визуальные мыслеобразы – имеют не физическую, а чисто программную природу. И такому атрибуту визуального мыслеобраза, как цвет, должен соответствовать некоторый программный идентификатор – код цвета. Визуальный мыслеобраз, вместе со своим кодом цвета, может быть помещён в память субъекта. Впоследствии, этот мыслеобраз может быть найден в памяти и воспроизведён зрительным процессором – при этом отобразится и запомненный цвет. Так и воспроизводятся цветные визуальные мыслеобразы в обычных сновидениях: они извлекаются из памяти субъекта или из других хранилищ. Такой способ – чисто программного видения – технически проще, чем продуцирование цветных мыслеобразов с помощью глаз. При чисто программном видении, на вход зрительного процессора подаются программные данные в «готовом к употреблению» формате. При зрении же с помощью глаз, на основе потоков нервных импульсов требуется сначала сформировать программные данные с этим правильным форматом (см. п.5).

Из режимов видения без помощи глаз, назовём ещё режим воображения (или визуализации): некоторым достаточно мысленно представить тот или иной предмет, и его полноценный визуальный образ появляется перед их мысленным взором – они уже не просто представляют этот предмет, а реально его видят. Интересно, что если воображён, например, жёлтый кубик, то изменить его форму (например, визуально превратить его в шарик) гораздо проще, чем изменить его цвет – здесь может потребоваться затирание прежнего образа и воображение нового, с новым цветом. Эта разница в оперировании формами и цветами при воображении указывает на то, что формат данных для визуального отображения форм [6] и формат данных для визуального отображения цветов – независимы друг от друга.

Назовём ещё один режим видения без помощи глаз – через гипнотическое внушение. Гипнотизёр говорит гипнотику: «Вот красное яблоко!» (которого нет), и гипнотик реально видит красное яблоко.

Заметим, что цветные визуальные образы из обычных сновидений, а также воображённые и внушённые – даже если это образы существующих в физическом мире предметов и здравствующих в физическом мире людей – являются галлюцинациями, которые не отражают реальной обстановки в объективно существующем физическом мире. В отличие от восприятия подобных образов, данные для воспроизведения которых хранятся в виде готовых программных записей, существует режим видения без помощи глаз, при котором адекватно отображается реальная физическая обстановка. О таком видении рассказывают, например, люди, пережившие т.н. «внетелесный опыт» – находившиеся под общим наркозом, а также реанимированные из состояния клинической смерти [7]. Центр, из которого субъект воспринимает окружающую физическую обстановку, находится при этом вне его физического тела, иногда – очень далеко от него. Тогда субъект видит то, что невозможно видеть глазами, оставшимися вместе с физическим телом – причём, после «возвращения в тело», достоверность этих внетелесных восприятий неизменно подтверждается. В работе [6] описан предполагаемый механизм такого «внетелесного зрения». При работе этого механизма, не задействован физический свет, и результатом этой работы является визуальное отображение только форм физических предметов, но не их цветов. Впрочем, некоторые практикующие такой режим зрения уверяют, что и цвета предметов при этом видятся – хотя и с несколько обеднённой цветовой палитрой. Мы не без оснований полагаем, что при этом видятся цвета узнанных предметов – и видятся они потому, что их добавляет сам видящий: они видятся такими, какими он их назначает, причём, эта «раздача цветов» может происходить очень быстро и, главное, неосознанно.

При таком режиме зрения, формат кодов для отображения цветов – тот же самый, что и при других режимах зрения. Поэтому адекватная модель цветовосприятия должна отыскать тот универсальный формат кодов цветов, который годится для всех режимов зрения – как с помощью глаз, так и без их помощи.

3. О цветовом круге.

В физике считается, что диапазон видимого света занимает определённый отрезок на шкале электромагнитного излучения: красный цвет соответствует длинноволновому концу этого отрезка (к которому примыкает инфракрасная область), а фиолетовый цвет соответствует коротковолновому концу этого отрезка (к которому примыкает ультрафиолетовая область). Когда физики говорят о видимом диапазоне, они представляют его именно в виде линейного отрезка – каждой точке которого соответствует тот или иной монохроматический свет со своей длиной волны.

Этот подход, неплохо зарекомендовавший себя в физике, оказался непригоден в науке о цветах – цветоведении. Здесь выяснилось, что, для более адекватного отображения цветовой развёртки, следует замкнуть свободные концы цветовой дорожки, о которой говорят физики – чтобы из цветового отрезка получился цветовой круг (см. Рис.1). В этой схеме основными цветами являются красный, жёлтый и синий, а противоположными к ним – соответственно, зелёный, фиолетовый и оранжевый. Почему такое представление является более адекватным?

Рис.1

Во-первых, при замыкании цветового отрезка, на стыке его красного и фиолетового концов получается, при смешении этих двух цветов, пурпурный цвет – который великолепно вписывается в симметрию промежуточных цветов на цветовом круге. Поразительным образом, пурпурному цвету не соответствует никакая длина волны из видимого диапазона, ограниченного красным и фиолетовым цветами. У физиков попросту нет места для пурпурного цвета – но мы его отлично видим!

Во-вторых, цветовой круг с предельной наглядностью позволяет предсказывать результат смешения любой пары цветовых тонов. Качественно, правила этого смешения очень просты. Если смешиваются любые два противоположных цвета с цветового круга, то результатом будет ахроматический цвет: тот или иной оттенок серого. Цвета из таких пар называют дополнительными друг по отношению к другу. Если же смешиваются любые два цвета, делящие цветовой круг на две неравные дуги, длинную и короткую, то результатом смешения будет цвет, находящийся в середине короткой дуги. Так, смешение сине-фиолетового и жёлто-зелёного даст сине-зелёный цвет (общее правило для смешения любого количества цветов – см. п.5).

В-третьих, ускользнувший от физиков пурпурный цвет смешивается с другими цветами на совершенно тех же правах, как и у остальных цветов на цветовом круге. Так, смешение пурпурного с дополнительным к нему жёлто-зелёным цветом даёт ахроматический результат, смешение его с зелёным даёт синий цвет, а смешение его с жёлтым – оранжевый.

Учитывал ли кто-нибудь из теоретиков цветового зрения тот ошеломляющий факт, что пурпурный цвет – которого нет в видимом диапазоне – не только отлично видится нами, но и полноценно смешивается с другими цветами? А ведь из этого факта следует не менее ошеломляющий вывод. Если «неспектральный» пурпурный цвет ведёт себя как полноценный цветовой тон, то используемые нашим зрительным аппаратом коды цветовых тонов не соответствуют длинам волн у попадающих в глаз световых квантов. И нам следует отыскать такой параметр для идентификации цветового тона, который годился бы как для цветов из видимого диапазона – от красного до фиолетового – так и для пурпурного.

4. Принцип различения квантов света из видимого диапазона.

Единственный выходной продукт у светочувствительной клетки сетчатки – в том числе, и у колбочки – это последовательность нервных импульсов. Все эти импульсы одинаковы, и поэтому единственный параметр, с помощью которого может передаваться полезная информация такими импульсами – это частота их повторения. Тогда, для передачи информации о том, что колбочки поглощают кванты света, преимущественно, из той или иной области видимого диапазона, совсем необязательно, чтобы колбочки имели различающиеся пики спектральной чувствительности. Можно обойтись однотипными колбочками – что и реализовано в действительности (п.1).

Для этого требуется устроить колбочку таким образом, чтобы она пребывала в ждущем, взведённом состоянии до тех пор, пока накопленная ею суммарная энергия поглощённых квантов света не превысит некоторое пороговое значение (одно и то же у всех колбочек). При превышении этого порога, должен происходить сброс взведённого состояния и генерация нервного импульса – и сразу же быстрый возврат во взведённое состояние, для ожидания следующего превышения порога. Действительно, известно, что, в отличие от палочки, которая генерирует нервный импульс в результате поглощения минимальных количеств квантов света, вплоть до одного – колбочке, для генерации нервного импульса, требуется поглотить около сотни квантов света.

Ясно, что чем больше, в среднем, энергия поглощаемых квантов света, тем за меньшее время достигается порог, и тем чаще колбочка генерирует нервные импульсы. Но, при таком принципе различения квантов света из видимого диапазона, требуется обеспечить «константность» воспринимаемых цветов при различных освещённостях, т.е. при различных потоках квантов света, попадающих в глаз. Прежде чем пояснить, как обеспечивается эта «константность» цветов, сделаем некоторые оценки.

Частота проведения нервных импульсов по нервному волокну ограничена сверху, поскольку участку волокна, по которому прошёл импульс, требуется время на восстановление готовности к проведению следующего импульса. Это время не превышает единиц миллисекунд, поэтому максимальные частоты повторения нервных импульсов – это сотни герц. Примем, ориентировочно, что при максимальной освещённости, при которой ещё хорошо воспринимаются цвета, частота повторения импульсов, генерируемых колбочкой в ответ на красный свет, составляет 300 Гц, а в ответ на фиолетовый – 600 Гц (разница в два раза, т.к. энергия «фиолетового» кванта в два раза больше энергии «красного»). Диапазон освещённостей, в котором хорошо воспринимаются цвета, составляет 4 порядка. Один из этих четырёх порядков может быть скомпенсирован благодаря управлению величиной попадающего в глаз светового потока – через изменение диаметра зрачка, от 2 до 7 мм. Тогда рабочий диапазон частот повторения нервных импульсов, требуемый для области хорошего восприятия цветов, составит три порядка: ориентировочно, от 0.3 Гц до 300 Гц для красного света и от 0.6 Гц до 600 Гц для фиолетового света.

Как согласуются с этими оценками другие оценки – для количеств попадающих в глаз квантов света? Максимальная мощность попадающего в глаз потока света, воспринимаемого безболезненно, составляет около 20·10^-6 Вт [8]. При освещённости, соответствующей середине диапазона хорошего восприятия цветов, мощность попадающего в глаз светового потока – на три порядка меньше, т.е. 2·10^-8 Вт или 2·10^-8 Дж/с. Соответствующее этой величине количество «зелёных» квантов, с энергией 4·10^-19 Дж, попадающих в глаз за одну секунду, составляет 5·10¹⁰. Если эти кванты распределяются по одной десятой части от всех светочувствительных клеток сетчатки, т.е. по 1.4·10⁷ клеток, то на одну клетку приходится около 3.6·10³ квантов в секунду. Если такому потоку «зелёных» квантов соответствует частота повторения нервных импульсов, средняя между 30 Гц (для красного света) и 60 Гц (для фиолетового света), т.е. 45 Гц, то для генерации одного нервного импульса колбочкой требуется 3.6·10³/45=80 «зелёных» квантов – эта цифра согласуется с современными научными представлениями.

Но если частота повторения нервных импульсов в ответ на свет с одной и той же длиной волны изменяется, в зависимости от освещённости, на три порядка, то как же обеспечивается взаимно-однозначное соответствие между этими частотами и цветами из видимого диапазона? Мы полагаем, что, для освещённости в середине диапазона хорошего восприятия цветов, полоса частот повторения нервных импульсов – ориентировочно, от 30 Гц для красного света до 60 Гц для фиолетового света – задана как полоса номинальных хроматических частот. Коды цвета однозначно соответствуют именно номинальным хроматическим частотам. При повышенной и пониженной освещённостях, фактические частоты повторения нервных импульсов пересчитываются к соответствующим номинальным хроматическим значениям.

Для возможности таких пересчётов, цветовые ощущения продуцируются не на основе сигналов от каждой колбочки индивидуально, а по результатам совместной обработки сигналов от колбочек, образующих компактные группы, которые занимают небольшие «пятнышки» на сетчатке. На существование этих компактных групп (которые могут частично перекрываться друг с другом) указывают результаты оптического смешения цветов. А именно: если картинка состоит из набора мелких разноцветных фрагментов, цвета которых отлично различаются при взгляде с малого расстояния, то, при взгляде с достаточно большого расстояния, эти фрагменты сливаются в однородный цветовой фон, цвет которого является результатом смешения цветов этих фрагментов.

Ключевым параметром, на основе которого выполняются пересчёты частот к номинальным хроматическим значениям, является суммарное число N_q световых квантов, принятых всеми колбочками из компактной группы за один цикл усреднения. Число N_q отображает поток квантов света, попадающих в глаз, и является мерой уровня освещённости, которую воспринимает компактная группа колбочек. Принцип пересчётов частот можно качественно пояснить с помощью Рис.2.

Рис.2

Полосе номинальных хроматических частот соответствует номинальное значение N_q. Пусть в пасмурный день, когда N_q ниже номинального, некоторый предмет вызывает фактическую частоту генерируемых колбочкой импульсов, скажем, в 5 Гц, а, в яркий солнечный день, когда N_q выше номинального, этот же предмет вызывает частоту генерации импульсов в 500 Гц. На основе отклонений фактического значения N_q от номинального, пересчитываются и фактические частоты – так, названные частоты в 5 Гц и в 500 Гц будут пересчитаны к одной и той же номинальной хроматической частоте, 50 Гц, что и обеспечит «константность» цвета.

Обратим внимание на то, что, при том или ином уровне освещённости, в обработку берутся частоты только из той полосы между красной и фиолетовой границами, которая соответствует фактическому значению N_q, а частоты ниже «красной» и выше «фиолетовой» – игнорируются. Помимо этих программных отсечек слишком малых и слишком больших частот, действуют и их физические отсечки. Для малых частот, соответствующих инфракрасному излучению, отсечка физически обусловлена невосприимчивостью к нему светочувствительных клеток. Отсечка же больших частот, соответствующих ультрафиолетовому излучению, физически обусловлена хрусталиком, пропускание которого резко падает на стыке фиолетовой и ультрафиолетовой областей. Интересно, что отсечка, обусловленная хрусталиком, может быть более лимитирующим фактором, чем отсечка программная – так, люди с удалёнными хрусталиками обретают способность видеть в ближнем ультрафиолете.

Может показаться странным, что мы в своих рассуждениях не учитываем различий в спектральной чувствительности глаза – с пиком в жёлто-зелёной области. Дело в том, что этот пик обусловлен не различиями в эффективности поглощения тех или иных квантов светочувствительными клетками, а различиями субъективного восприятия силы света у источников излучения на той или иной длине волны. Подобные субъективные эффекты – вроде того, что, в большом диапазоне освещённостей, жёлтый цвет кажется нам самым светлым – не влияют на наши рассуждения.

Кстати, вышеизложенный принцип различения тех или иных квантов света с помощью однотипных колбочек объясняет одну интересную особенность нашего цветовосприятия при малых освещённостях, когда колбочки генерируют мало нервных импульсов. Чем меньше их сгенерирует колбочка за один цикл усреднения, тем с большей относительной погрешностью определится частота их повторения – и тем хуже определится цвет. Тогда монотонное снижение освещённости должно приводить к «отключению» цветовосприятия. Как можно ожидать, в первую очередь должны переставать восприниматься те цвета предметов, которым соответствуют самые низкие номинальные хроматические частоты, т.е. цвета красные, затем – оранжевые, и т.д. Легко убедиться в том, что так и происходит в действительности: «В сумерки сначала красный цвет теряет свой цветовой тон и приближается к черному, затем сереет желтый цвет, и в последнюю очередь – теряют свою хроматичность зеленый и синий цвета. Но они кажутся более светлыми» [9], «В сумерках, при постепенном ослаблении света, цветовые тона перестают различаться: сначала красные, затем оранжевые, желтые и т. д. Дольше других различаются синие... Утром, на рассвете, по мере усиления света постепенно начинают различаться цветовые тона в обратном порядке: раньше – синие и позже – красные» [10].

5. Коды цветов, используемые нашим зрительным аппаратом.

Разработано множество систем кодирования цветов – в частности, на основе концепции о трёх основных цветах. В любой из этих кодировок, успешно применяемых в технических устройствах, каждый цвет из палитры имеет уникальный идентификатор. Любые устройства, поддерживающие эту кодировку, одинаково воспроизведут цвет, соответствующий конкретному идентификатору.

Попытки же создания систем идентификации цветовых ощущений у людей – не получались столь успешными. Это неудивительно: наше цветовосприятие – всегда субъективно, и набор характеристик, с помощью которых мы пытаемся описать то или иное цветовое ощущение, всегда несёт в себе неопределённый элемент этой субъективности.

Поэтому мы начнём не с конечного продукта процесса цветовосприятия – т.е. не с цветовых ощущений – а с начала цепочки этого процесса. Мы рассмотрим задействованные в нём физические сигналы, затем алгоритмы их обработки, и, наконец, результирующие коды цветов – о субъективности-объективности которых можно будет судить более определённо.

Как отмечалось выше, цветовое ощущение продуцируется по результатам обработки сигналов от компактной группы колбочек (п.4). Ключевой физической величиной, на основе которой начинается эта обработка, является суммарное количество квантов света, принятое колбочками из компактной группы за один цикл усреднения – величина N_q (п.4). Эта величина точно и однозначно задаёт характеристику воспринимаемого цвета, которая в цветоведении называется светлотой. Эта характеристика одинаково применима и к ахроматическим, и к хроматическим цветам. Для ахроматических цветов, малые N_q дают оттенки чёрного, средние N_q – оттенки серого, а большие N_q – оттенки белого. Для хроматических цветов, малые или большие N_q характеризуют количество чёрной или белой примеси в цвете. Но сама по себе величина N_q ничего не говорит о том, будет ли цветовое ощущение ахроматическим или хроматическим – и, если будет воспринят хроматический цветовой тон, то насколько он будет чистым. Эти особенности проявляются уже при обработке индивидуальных сигналов от колбочек из компактной группы.

При этой обработке используется цветовой круг (п.3) – который является не просто удачным отображением цветовой развёртки, а именно тем рабочим шаблоном, с помощью которого продуцируются коды цвета. Каждому цвету из этого круга (за исключением пурпурного) соответствует своя частота повторения нервных импульсов – своя номинальная хроматическая частота (п.4). За один цикл усреднения считываются фактические значения частот повторения импульсов от каждой колбочки из компактной группы – и пересчитываются к значениям номинальных хроматических частот (п.4). Каждое из этих значений задаёт элементарный вектор на цветовом круге – выходящий из его центра и направленный в сектор своего цвета. Эти элементарные векторы, получаемые, за цикл усреднения, обработкой сигналов от каждой колбочки из компактной группы, образуют «розочку» на цветовом круге – причём, длины этих векторов зависят от общего количества квантов N_q (п.4), принятых компактной группой колбочек за цикл усреднения. Чем больше освещённость, тем больше длины этих векторов. Ключевой операцией для выработки цветового ощущения является нахождение их векторной суммы, т.е. нахождение векторного идентификатора цвета – тоже выходящего из центра цветового круга. Как и любой вектор, векторный идентификатор цвета имеет две характеристики: направление, которым задаётся цветовой тон, и длину, от которой зависит соотношение между хроматичностью и ахроматичностью в результирующем цветовом ощущении (см. ниже). Роль, которую играет длина векторного идентификатора цвета, поясняют следующие предельные случаи. Если элементарные векторы оказываются распределены по цветовому кругу равномерно (или почти равномерно), т.е. если они складываются в векторный идентификатор, длина которого близка к нулю, то видится ахроматический цвет, значение которого (белый – серый – чёрный) зависит от N_q. Если же длина векторного идентификатора оказывается достаточно велика – особенно если все элементарные векторы сонаправлены, как это бывает при монохроматическом освещении – то видится очень чистый хроматический цвет.

Такой подход естественно объясняет наличие хроматических порогов, разделяющих наши цветовые ощущения на хроматические и ахроматические.

Рис.3

Обратимся к Рис.3. Здесь по центральной вертикальной оси отложены, в условных единицах, различные значения светлоты А – определяемые числами N_q. Нуль шкалы светлоты выбран в середине диапазона хорошего восприятия цветов; при этом, движение по шкале светлоты от нуля в положительную сторону означает увеличение белой примеси, а в отрицательную сторону – увеличение чёрной примеси. Положение цветового круга – с центром на оси А и ортогонального ей – определяется значением светлоты А. Для каждого значения светлоты, существует максимальная длина векторного идентификатора (при сонаправленности всех элементарных векторов). Концы максимально длинных векторных идентификаторов, образующие окружность на каждом уровне светлоты, в совокупности образуют боковую поверхность конуса, сечение которой схематически изображено на Рис.3. Это и есть конус цветовосприятия – область действия базовых кодов цвета, используемых нашим зрительным аппаратом.

Базовый код цвета состоит из двух компонент – векторной и числовой. Векторная компонента – это вышеописанный векторный идентификатор цвета, будем обозначать его как С. Числовая компонента – это число А, т.е. мера светлоты цвета. Комбинация числа А, задающего уровень нахождения вектора С на шкале светлоты, и самого вектора С, с его направлением и длиной – однозначно задаёт точку, в которой находится конец вектора С внутри конуса цветовосприятия. Базовый код цвета можно записать в виде {С|А}. При смешении цветов, комбинируются именно их базовые коды. Так, для двух цветов, с базовыми кодами {С₁|А₁} и {С₂|А₂}, правило их аддитивного смешения (при их одинаковых пространственно-временных вкладах) имеет вид:

{С₁|А₁} + {С₂|А₂} = {С₁+С₂|(А₁+А₂)/2}, (1)

т.е. у векторных компонент находится векторная сумма, а у числовых – среднее арифметическое. Это правило легко обобщить на случай аддитивного смешения любого конечного количества цветов: в результирующем базовом коде цвета, векторная компонента равна сумме векторных компонент у слагаемых, а числовая компонента равна среднему арифметическому от их числовых компонент.

Теперь заметим, что, хотя базовым кодом цвета однозначно задаётся точка в пределах конуса цветовосприятия, однозначное цветовое ощущение им отнюдь не задаётся. Дело в том, что результирующее цветовое ощущение зависит от положения конца векторного идентификатора цвета по отношению к хроматическим порогам, конфигурации которых различаются у разных субъектов. На Рис.3 схематически изображёно сечение поверхности фигуры вращения, делящей конус цветовосприятия на хроматическую и ахроматическую области. Если векторный идентификатор (С₂ на Рис.3) превышает хроматический порог, то цвет, соответствующий этому идентификатору, видится как хроматический. Если же хроматический порог не превышается (векторы С₁ и С₃ на Рис.3), то соответствующие цвета видятся как ахроматические. У фигуры хроматических порогов узкая горловина, задающая самые низкие хроматические пороги, приходится на середину диапазона хорошего восприятия цветов. Хроматические пороги быстро растут при уходе из этого диапазона – как в сторону уменьшения светлоты, так и в сторону её увеличения. Фигура хроматических порогов на Рис.3 схематически иллюстрирует, что, в областях малых и больших освещённостей, никакой векторный идентификатор цвета не может превысить хроматического порога. Так объясняются две крайности: при малых освещённостях, мы не различаем хроматических цветов и видим всё в оттенках чёрного, а, при большой яркости источника, любой его хроматический цвет воспринимается нами как ослепительно белый. Что касается области хорошего восприятия цветов, то, чем больше превышение хроматического порога векторным идентификатором цвета, тем более чистым воспринимается соответствующий цветовой тон. И, наоборот, чем меньше превышение хроматического порога, тем, в воспринимаемом цвете, всё сильнее проявляется серая примесь.

Отсюда ясно, что у кода цвета, однозначно задающего цветовое ощущение, векторной компонентой должен быть вектор, сонаправленный с векторным идентификатором цвета (что задаёт цветовой тон), но имеющий укороченную длину – равную превышению векторным идентификатором хроматического порога. Эта мера превышения хроматического порога описывается в цветоведении характеристикой цвета, которая называется его насыщенностью. Чем сильнее превышается хроматический порог векторным идентификатором, тем больше насыщенность цветового тона, который воспринимается более чистым. Если же хроматический порог не превышается, то видится ахроматический цвет – в зависимости от уровня светлоты. Таким образом, окончательный, рабочий код цвета, на основе которого зрительный процессор может выработать цветовое ощущение, содержит три главные характеристики цвета – светлоту, цветовой тон и насыщенность – которыми, по канонам цветоведения, цветовое ощущение задаётся однозначно.

Подчеркнём, что, при смешении цветов, операции сложения (1) выполняются не с рабочими кодами цветов, а с базовыми кодами цветов – в которых превышения цветовых порогов не учтены. Этот учёт производится в самую последнюю очередь – когда базовый код преобразуется в рабочий.

6. Векторные идентификаторы цвета в действии.

Концепция идентификаторов хроматических цветов, как векторов на цветовом круге, сразу же объясняет особенности нашего цветовосприятия, некоторые из которых до сих пор оставались загадочными.

Из концепции сложения векторных идентификаторов цвета ясно, что любой хроматический цвет может быть сконструирован подходящим смешением нескольких фиксированных цветов, примерно равномерно распределённых по цветовому кругу, и что минимальное количество требуемых для этого фиксированных цветов равно трём – что и реализовано в технических устройствах.

Кстати, на опыте не подтверждаются представления о том, что на цветовом круге есть несколько главных цветов, которые не могут быть получены смешением других цветов, тогда как все эти «другие цвета» могут быть получены смешением этих главных цветов. Все цвета на цветовом круге равноправны, и любой из них может быть получен смешением других цветов по одним и тем же правилам. В этом можно убедиться с помощью простой компьютерной программы, которая производит динамическое смешение пары любых цветов, выбираемых из стандартной цветовой палитры Windows.

Принцип смешения любого конечного количества цветов ясен из вышеизложенного (п.5). Результирующий векторный идентификатор цвета, как векторная сумма элементарных векторов, всегда представляет собой не набор нескольких векторов, а один вектор. Поэтому, в отличие от случая восприятия звукового аккорда, который опытным слушателем легко раскладывается на составляющие его тона, воспринимаемый цвет невозможно разложить на составляющие, из которых он получен – тем более, что каждый цвет может быть получен огромным количеством вариантов смешения. И, обратим внимание на то, что количество элементарных векторов, которые складываются в векторный идентификатор, всегда конечно, поэтому нахождение результирующей векторной суммы является элементарной математической операцией – здесь нет проблемы конструирования цветового ощущения от света со сплошным спектром.

Принцип сложения элементарных векторов легко объясняет феномен пар дополнительных цветов: сумма двух противоположных векторов всегда даёт нулевой вектор. Кроме того, сложиться в нулевой вектор могут не только два вектора, но и любое конечное количество векторов. Поэтому ахроматический цвет получается при смешении любого конечного числа хроматических цветов, идентификаторы которых имеют одинаковые длины и равномерно распределены по цветовому кругу – а также при смешении таких цветов, идентификаторы которых имеют разные длины и неравномерно распределены по цветовому кругу, но, тем не менее, складываются в нулевой вектор.

Уточним, что пурпурный цвет здесь находится, всё-таки, на особом положении – его идентификатору не соответствует никакая частота повторения нервных импульсов, берущаяся в обработку. Идентификатор пурпурного цвета может быть получен лишь в результате векторной суммы идентификаторов цветов из видимого диапазона – и не только красного и фиолетового, но и, например, красно-оранжевого и сине-фиолетового. Но если идентификатор пурпурного цвета реализовался, то он участвует в операциях векторного сложения по правилам, одним и тем же для всех идентификаторов цвета. Таким образом, вышеупомянутый парадокс пурпурного цвета (п.2) – легко разрешается.

Вот эффектный пример смешения цветов с участием пурпурного – заодно он является примером т.н. краевого хроматического эффекта. В Подмосковье встречается цветок – герань лесная – у которого пять широких лепестков, лежащих в одной плоскости, имеют сочную пурпурную окраску. В яркий солнечный день, при взгляде на этот цветок с расстояния в несколько метров, кажется, что его пурпурные лепестки имеют синюю окаёмку. При взгляде же с близкого расстояния убеждаешься в том, что никакой синей окаёмки там нет. Цветовая иллюзия синей окаёмки появляется, когда пурпурные лепестки видятся, с достаточного расстояния, на зелёном травяном фоне. При фиксации взгляда на таком цветке, микродвижения глаз приводят к тому, что для точек на границе, разделяющей области пурпурного и зелёного цветов, в циклы векторного суммирования попадают элементарные векторы как пурпурного, так и зелёного цветов – а их векторная сумма даёт синий цвет.

Можно объяснить также феномен появления хроматических ощущений при восприятии комбинаций исключительно ахроматических стимулов – например, белого и чёрного. Казалось бы, как ни комбинируй белые и чёрные стимулы – хоть в пространстве, хоть во времени – результатом могут быть только оттенки серого. Но из этого правила бывают исключения. Например, на чёрно-белом диске Бэнхема – который вращается с частотой 10-20 Гц, когда период мельканий чёрного и белого сопоставим с временами зрительной реакции – видятся бледненькие цветные кольца. Для объяснения этого феномена выдвигают гипотезы о различающихся временах срабатывания у трёх типов колбочек – но, поскольку все колбочки однотипны (п.1), то эти гипотезы оказываются беспочвенны. Давайте обратим внимание на то, что чёрный и белый стимулы дают сильно различающиеся потоки квантов света, и при их восприятии на временах, гораздо больших времён зрительной инерции, им соответствуют полосы фактических частот повторения нервных импульсов, находящиеся на различающихся уровнях N_q (Рис.2). Но, при быстрых переключениях чёрных и белых стимулов, на одной части цикла усреднения может действовать чёрный стимул, а на другой – белый. Результирующее число квантов N_q для этого цикла будет где-то между числами квантов для полностью «черного» и полностью «белого» циклов – и в обработку будут браться только те фактические частоты повторения нервных импульсов, которые попадут в полосу, соответствующую этому промежуточному числу N_q. Но, заметим, что в эту полосу попадут не все фактические частоты с «чёрной» и «белой» частей цикла. Для «чёрной» части цикла, окажется отсечён «красный хвост» видимого спектра, и оставшийся спектр «посинеет», а, для «белой» части цикла, окажется отсечён «синий» хвост» видимого спектра, и оставшийся спектр «покраснеет». Систематическая асимметрия этих «посинений-покраснений» может вызвать слабое хроматическое ощущение. Такой подход объясняет и то, почему при обратном направлении вращения диска Бэнхема, когда инвертирован порядок переключений чёрных и белых стимулов, инвертированы и видимые цвета колец: «синеватые» становятся «красноватыми», и наоборот.

Наконец, прокомментируем такую широко известную особенность нашего цветового зрения, как видение цветных послеобразов. Если в течение нескольких секунд фиксировать взгляд на достаточно контрастном по цвету или яркости предмете, то, после увода взгляда от этого предмета, видится его иллюзорный цветной послеобраз – цвет которого на светлом нейтральном фоне является дополнительным к цвету предмета-оригинала. Традиционно, этот феномен пытаются объяснять остаточными изменениями в состояниях колбочек – разные типы которых, якобы, по-разному «утомляются» при продолжительном восприятии света с одним и тем же спектральным составом. Но, как отмечено выше, колбочки не различаются по своей спектральной чувствительности (п.1), и, кроме того, цветные послеобразы видятся даже в условиях не очень сильных световых потоков, т.е. в условиях, когда о какой-либо «утомляемости» колбочек не может быть и речи. Мы полагаем, что видение цветных послеобразов – это эффект обработки сигналов от колбочек.

Подсказку к разгадке этого феномена даёт один из блестящих опытов А.Л.Ярбуса [11] – в условиях фиксации зрительного поля по отношению к сетчатке, т.е. при «отключении» микродвижений глаз в процессе зрения. После 2-3 секунд такой фиксации, в открытой части зрительного поля исчезают как формы, так и цвета предметов, и затем эта часть видится как однородный нейтральный фон. Заметим, что такая фиксация не влияет на свет, попадающий в глаз, и, значит, за результирующую невидимость форм и цветов отвечают не светочувствительные клетки, а алгоритмы обработки сигналов от этих клеток. А опыт ставился так. После того как в поле зрения исчез однородный цветовой фон, создаваемый полупрозрачной плёнкой, в поле зрения был внесён небольшой полупрозрачный предмет другого цвета. В обычных условиях, видимый цвет этого предмета был бы результатом смешения его цвета с цветом фона. Здесь же, цвет предмета виделся неискажённым, хотя полупрозрачная плёнка, задававшая исходный фон, оставалась на месте. Это – замечательный результат. Он говорит о том, что если некоторая область сетчатки сигнализирует, в течение достаточного интервала времени, об одном и том же цвете, то наша сенсорная система адаптируется и далее игнорирует сигналы об этом цвете с этой области сетчатки. В таком игнорировании мы усматриваем большой смысл. Именно благодаря этой особенности нашей сенсорной системы, наше цветовосприятие не страдает в условиях освещения с различными хроматическими примесями, например, освещения желтоватого или синеватого (а видеокамеру, для корректного отображения цветов при разных типах освещения, приходится перенастраивать). Игнорирование постоянной цветовой примеси происходит и тогда, когда мы фиксируем взгляд на предмете: через некоторое время нам только кажется, что мы видим его цвет так же, как и в самом начале, хотя сигналы цветности для этого предмета давно игнорируются, а зрительный аппарат демонстрирует нам запомненный цвет предмета – до тех пор, пока ситуация в зрительном поле не изменится (например, при уводе взгляда). Спрашивается: каким же образом реализуется это игнорирование сигналов цветности? Здесь-то и проявляется великолепие замысла операций с векторными идентификаторами цвета. Чтобы игнорировать конкретную цветовую примесь для конкретной области зрительного поля, требуется векторно вычитать идентификатор этой цветовой примеси из векторных идентификаторов цвета, получаемых при обработке сигналов от соответствующей области сетчатки. Последствие такой сенсорной адаптации – продолжающееся вычитание идентификатора игнорировавшегося цвета – и проявляется как цветной послеобраз. По правилам операций с векторами, вычитание идентификатора некоторого цвета – это то же самое, что прибавление противоположного идентификатора, задающего дополнительный цвет. Вот почему цвет послеобраза является дополнительным к цвету предмета-оригинала, когда послеобраз видится на светлом нейтральном фоне. Если же послеобраз видится на хроматическом фоне, то видимый цвет послеобраза является результатом смешения его цвета (дополнительного к оригиналу) и цвета фона.

7. О видении цветов без помощи глаз.

Как изложено выше, рабочий код цвета (п.5) задаёт три характеристики – светлоту, цветовой тон и насыщенность цвета – которыми однозначно определяется цветовое ощущение. Рабочие коды цвета, ассоциированные с визуальными образами тех или иных предметов, могут записываться в память субъекта, как атрибуты мыслеобразов этих предметов [5]. Впоследствии, эти мыслеобразы могут быть извлечены из памяти и воспроизведены зрительным процессором – например, в обычных сновидениях – вместе с цветом, рабочий код которого был запомнен. Тот или иной цвет, рабочий код которого имеется в памяти, может также быть назначен мыслеобразу, видимому без помощи глаз – например, воображённому (визуализированному) или внушённому (п.2).

Что касается режима видения реальной физической обстановки без помощи глаз – например, при внетелесном переживании – то в этом режиме не задействован физический свет, и, согласно версии, изложенной в [6], здесь производится считка информации только о распределении вещества в пространстве, но отнюдь не о цветах предметов, визуальные образы которых при этом продуцируются. Поэтому, в таком режиме, предметы видятся либо в ахроматических цветах (см., например, [12]), либо расцвечиваются самим видящим через неосознанные назначения «правильных» цветов узнанным предметам (п.2).

Поскольку, согласно вышеизложенной концепции, между рабочими кодами цвета и продуцируемыми цветовыми ощущениями имеется взаимно-однозначное соответствие, то можно заподозрить, что один и тот же рабочий код цвета вызывает у разных людей одно и то же цветовое ощущение – при прочих равных условиях (в частности, люди должны иметь одинаковое, ненарушенное цветовосприятие). Имеется реальная возможность получить ответ на давнишний вопрос – одинаково ли нами видятся хотя бы основные цветовые тона, например, зелёный, или мы просто договорились называть вот это зелёным цветом, а его ощущения у нас разные. Для опыта требуются глубокий душевный контакт между двумя людьми. Как вариант, это гипнотический контакт, при котором гипнотик воспринимает внушения гипнотизёра, вроде «Вы видите цвет, который я сейчас представляю». При этом гипнотизёр только представляет один из основных цветов, не проговаривая про себя его словесное название – например, просто глядя на карточку с этим цветом. И, на вопросы «Какой цвет Вы видели?» гипнотик даёт ответы. Если он называет цвета правильно, то цветовые ощущения у того и другого – одинаковы. В другом варианте опыта, можно использовать душевный контакт, например, любящих друг друга людей – при котором ощущения одного считываются другим. Опять же, один представляет цвета, без мысленного проговаривания их названий, а другой считывает эти представления.

Автору известно про один из опытов такого рода. К затылку женщины, владеющей навыком видения без помощи глаз, был поднесён незнакомый ей предмет – с заданием увидеть его и описать. Поразительно, что сначала она правильно распознала цвет предмета, а уже потом – увидела его форму. Весьма похоже на то, что она просто считала цветовое ощущение у своего партнёра, державшего предмет у её затылка. Конечно, этот единичный результат не позволяет сделать окончательного вывода – но он свидетельствует в пользу одинаковости наших ощущений основных цветовых тонов.

Добавим, что в теме видения цветов без помощи глаз непременно следует упомянуть такой редкостный навык, как видение аур у людей. Цвета ауры могут видеться ненасыщенными, полупрозрачными – но среди них нет каких-либо специфических цветов, которые отсутствовали бы в палитре, воспринимаемой с помощью глаз. Это означает, что формат отображения «физических» цветов и цветов аур – один и тот же, т.е. те и другие цвета отображаются с помощью одной и той же системы рабочих кодов цвета. Наверное, бывают случаи, когда человеку только кажется, что он видит ауру. Но мы говорим о настоящем видении, когда видимая аура является не галлюцинацией, а иллюстрацией некоторых реалий – например, на основе такой иллюстрации может быть поставлен безошибочный диагноз. Что же это за реалии, которые проявляются как цвета ауры – видимые без помощи глаз?

В работе [6] мы говорили о том, что визуальные образы реальных физических предметов могут продуцироваться в чисто программном режиме – существует возможность видеть физические предметы, обращаясь не к физическим воплощениям этих предметов, а к физическому программному обеспечению [13], благодаря которому эти воплощения существуют. Здесь нет никакой мистики: главные свойства физических предметов, в том числе их формы и местоположения, полностью описаны в их физическом программном обеспечении – поэтому все данные, необходимые для отображения геометрических свойств предметов визуальными образами, могут быть считаны с программного уровня реальности. Но если данные, считанные из физического программного обеспечения, могут визуально проявиться через отображение положений в пространстве у частиц вещества, из которых состоят физические предметы, то может ли визуально проявиться биологическое программное обеспечение [5] человека, т.е. его душа? В отличие от физического программного обеспечения, однозначно задающего местоположение каждой частицы вещества, для работы инструментов души отнюдь не характерна однозначная координатная привязка. К эмоциям, чувствам, мыслям неприменимы пространственные мерки – чем лишний раз подчёркивается их нефизическая, чисто программная природа. Значит, отнюдь не пространственные формы являются главным признаком, через который могут проявиться биологические программы в визуальных образах. Сразу возникает подозрение – если здесь главную роль играют не пространственные характеристики, то не могут ли эту роль играть характеристики временные? Как изложено выше, при зрении с помощью глаз, рабочие коды цвета продуцируются на основе обработки частот повторения нервных импульсов, т.е. частот изменения состояний – которые являются типичными временными характеристиками. А поскольку работа любой программы, в том числе и биологической, реализуется через цепочку смен тех или иных состояний, то частоты смен этих состояний вполне могут быть отображены через цветовые ощущения. И тогда весьма похоже на то, что видимыми цветами ауры человека отображаются частоты смен состояний при работе биологических программ, т.е. инструментов его души – если эти частоты попадают в полосу номинальных хроматических частот (п.4).

Ещё раз подчеркнём, что ауры видятся нефизическим зрением, они видятся в чисто программном режиме, когда физический свет не задействован, а данные о частотах смен состояний при работе биологических программ прямо преобразуются в рабочие коды цвета, на основе которых зрительный процессор продуцирует цветовые ощущения. При отображении этих частот смен состояний, пространственные характеристики не играют особой роли, и поэтому ауры видятся совсем не по тем правилам пространственного восприятия, к которым мы привыкли при зрении в физическом мире. По свидетельствам видящих, разные цвета ауры, даже из разных её «слоёв», не накладываются друг на друга и не смешиваются. По-видимому, процедура нахождения рабочих кодов цвета здесь упрощена до предела: без вышеописанного нахождения векторных сумм, для той или иной частоты смен состояний просто берётся соответствующий ей рабочий код цвета.

Но если, при таком видении проявлений работы биологических программ, пространственные характеристики не играют особой роли, то чем же обусловлены видимые формы ауры – например, её «оболочки» вокруг физического тела? Похоже на то, что эти формы неосознанно назначаются самим видящим – аналогично тому, как им назначаются цвета при видении форм реальных предметов без помощи глаз (п.2). «Привязанность» видимой ауры к физическому телу человека означает всего лишь то, что видятся проявления работы инструментов души именно этого человека.

Мимоходом заметим, что на основе нашего подхода проясняется один загадочный феномен на стыке физиологии и психологии, а именно: восприятие, с помощью физического зрения, тех или иных цветов и их комбинаций, оказывает на субъекта соответствующие психологические воздействия. В самом деле: если «физические» цвета и цвета ауры имеют одинаковые рабочие коды, основанные на одних и тех же частотах смен состояний, и если через цвета ауры проявляется работа тех или иных программ из биологического программного обеспечения, т.е. проявляются те или иные состояния души – то неудивительно, что частотные стимулы, воспринимаемые при видении тех или иных цветов с помощью физического зрения, могут инициировать и «раскачивать» соответствующие состояния души.

8. О нарушениях цветового зрения.

При нормальном цветовосприятии, субъект способен видеть все хроматические цвета, которые имеются на цветовом круге (п.3). Но бывают стойкие нарушения нормального цветовосприятия. При дальтонизме субъект воспринимает часть цветов из цветового круга только в ахроматическом варианте – и, соответственно, для него эти цвета могут смешиваться с хроматическими цветами только в качестве ахроматических добавок. Результирующее цветовое видение мира отчасти иллюстрируется с помощью экрана цветного телевизора, у которого не работают светоизлучающие пиксели одного из трёх типов (например, «синие»), или с помощью экрана видеокамеры, у которой имеется возможность плавно перестраивать уровни отображения трёх основных цветов – и, в том числе, полностью «завалить» один или два из них.

Бывает, что дальтонизм приобретается в результате внезапного нарушения проводимости нервных волокон, по которым идут нервные импульсы от колбочек – например, из-за травмы, или воспалительного процесса, или инсульта. Врождённый же дальтонизм традиционно пытаются объяснять врождёнными патологиями в физическом сегменте зрительного аппарата – в частности, отсутствием или недоразвитостью «одного из трёх типов колбочек». Такое объяснение, в действительности, ничего не объясняет – поскольку, как отмечалось выше, все колбочки являются однотипными (п.1).

Мы полагаем, что врождённый дальтонизм может быть не результатом физической патологии, а эффектом обработки – только, увы, неправильной обработки. Выше мы говорили о том, что хроматическое цветовое ощущение продуцируется, если векторный идентификатор цвета превышает хроматический порог (п.5), и полагали, что задающая хроматические пороги фигура (Рис.3) является фигурой вращения, т.е. что, в области хорошего восприятия цветов, цветовые пороги для всех цветов из цветового круга – одинаковы, как это и должно быть при правильных настройках цветовосприятия. Однако же, если хроматические пороги являются настраиваемыми, то возможны случаи и неправильных настроек. Например, горловина фигуры хроматических порогов может иметь, в проекции на цветовой круг, не круглое сечение, а эллиптическое – растянутое к двум противоположным сторонам цветового круга. В результате, хроматические пороги для цветов из этих противоположных сторон цветового круга оказываются завышенными. Если эти пороги не превышаются при зрении в обычных условиях, то субъект воспринимает эти цвета только как ахроматические.

Официальная медицина утверждает, что дальтонизм неизлечим. Мы же полагаем, что это верно лишь отчасти. Если величины хроматических порогов задаются настройками в биологическом программном обеспечении, то скорректировать их чисто физическими методами, конечно, не удастся. Но понижение завышенных хроматических порогов через, например, самовнушение – с результирующим обретением нормального цветовосприятия – такая задача представляется нам вполне решаемой.

9. Немного о синестезии: цветовое видение звуков.

Синестезией называют феномен, при котором ощущения, продуцируемые с помощью одного органа восприятия, проявляются как ощущения по другому каналу восприятия – в частности, слышимые звуки проявляются не только как звуки, но и как визуальные образы.

Автору довелось несколько раз испытать этот феномен на личном опыте. Во всех этих случаях, видение звуков происходило непроизвольно, причём, это происходило не в обычном состоянии сознания во время бодрствования, а в процессе засыпания, в промежуточном состоянии между бодрствованием и сном. Если, по ходу засыпания, тишина нарушалась внезапным резким звуком, то – при закрытых глазах – виделась цветовая вспышка, совпадавшая во времени с этим звуком. Шумовой звук и виделся как визуальный шум: вспышка состояла из множества отдельных искр. В паре таких случаев удалось воспринять цвета этих искр – они находились в жёлто-зелёной области.

Мы привели этот пример для ещё одной иллюстрации того, что данные, на основе которых зрительный процессор продуцирует цветовые ощущения, могут иметь очень разное происхождение – лишь бы формат этих данных был правильный. Если ключевым параметром, на основе которого продуцируются рабочие коды цвета, является частота (п.4), то заметим, что частота является ключевым параметром и у звуковых волн. И если акустические частоты, воспринимаемые у шумового звука, попадают в область номинальных хроматических частот (п.4), то акустический сигнал может предоставить исходные данные для продуцирования цветовых ощущений.

Мы можем лишь догадываться о том, почему это цветовое видение звуков происходило только в состоянии сознания, промежуточном между бодрствованием и сном. В устойчивом состоянии сознания, жёстко заданы режимы взаимодействия органов тела с сегментами души, а также сегментов души друг с другом – в частности, жёстко заданы каналы поступления данных на вход зрительного процессора. Так, в состоянии бодрствования, на вход зрительного процессора подаются данные, которые получаются благодаря работе физического сегмента зрительного аппарата, а в состоянии сна – совсем другие данные: например, из памяти субъекта. Состояние же сознания, промежуточное между бодрствованием и сном – это состояние неустойчивое, переходное. Здесь производится переключение каналов поступления данных на вход зрительного процессора. Возможно, что, в процессе такого переключения, вход зрительного процессора ненадолго оказывается в свободно открытом состоянии – восприимчивом для незапланированных помех. В этом состоянии, по-видимому, помехи на подходящих частотах, порождаемые при восприятии звуков, могут вызвать срабатывание зрительного процессора, и субъект «увидит звук».

10. Заключение.

Мы изложили различные аспекты нашей модели цветового зрения у человека. Эту модель можно критиковать, с ней можно спорить – но на сегодня это, по-видимому, единственная модель, которая исходит из давно установленного факта однотипности колбочек. К тому же, она предлагает единое объяснение цветового зрения при разных состояниях сознания – с продуцированием цветовых ощущений как с помощью глаз, так и без их помощи, в частности, в процессе видения цветов аур у людей. При этом проясняется, почему восприятие тех или иных цветов с помощью физического зрения оказывает соответствующие психологические воздействия.

Ссылки.

1. Д.Хьюбел. Глаз, мозг, зрение. – Любое издание.

2. Веб-ресурс https://eyesfor.me/home/anatomy-of-the-eye/retina/color-vision.html

3. Веб-ресурс https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1379098

4. Коровенков Р.И. Как происходило открытие пигментов сетчатки. - https://eyepress.ru/article.aspx?44196

5. А.А.Гришаев. Первые шаги осмысления. – http://newfiz.info/osmysl/osmysl.html

6. А.А.Гришаев. Смотрим и видим: отображение форм предметов. – http://newfiz.info/vid-forms.htm

7. Рэймонд Муди (в другой редакции – Моуди). Жизнь после жизни. – Любое издание.

8. А.С.Енохович. Справочник по физике и технике. «Просвещение», М., 1976.

9. Восприятие цвета. - https://portal.tpu.ru/SHARED/d/DAVYDOVA/academic/cvetoved/Tab4/tema_2.pdf

10. Веб-ресурс https://www.masterovoi.ru/izmenenie-cveta-ot-osveshchennosti

11. А.Л.Ярбус. Роль движений глаз в процессе зрения. «Наука», М., 1965.

12. Роберт Монро. Путешествия вне тела. – Любое издание.

13. А.А.Гришаев. Этот «цифровой» физический мир – 2. – http://newfiz.info/digwor/digwor.html

Источник: http://newfiz.info

Поступило на сайт: 23 марта 2023.